Больно не будет - Страница 22


К оглавлению

22

— Да-а, — сказал он, опомнившись от восторга встречи. — Сами вон чай пьете, а нам с Олей ничего, наверное, не дадите.

Он уж отлично знал, маленький лис, что ему за столом перепадают лучшие куски, но никогда не упускал случая по-стариковски посетовать на несправедливость судьбы. Это у него получалось уморительно. Он, когда клянчил, усвоил какую-то сверхбезнадежную интонацию. Без смеха его слушать могла одна Галка.

— У них, наверное, и конфеты были, — добавил Кузя, подумав.

— Конечно, были. Тетя Кира всегда приносит молочные тянучки, — рассудительно поддержала брата Оленька.

— Ой, а в этот раз не принесла! Ой, забыла! — Кира с новой силой обрушила свои ласки на девочку.

— Бедные сиротки! — сказала Галка, выбрала персик поспелее и протянула Оленьке.

Ангелла Кондратьевна возникла в дверях и, извинившись, приказала детям идти мыть руки.

— Выпейте с нами чайку, — пригласила ее Кира.

— Спасибо, милая! Я там еще заварю, на кухне. И вы приходите. Дети, дети, быстро в ванную.

Они с Галкой опять остались одни, и Кира зло спросила:

— Как ты смеешь называть собственных детей сиротками?! Как ты смеешь их травмировать?!

— Они и есть сиротки. Пока маленькие, ими забавляются, как игрушками, а когда подрастут, их растопчут и выбросят на помойку. Кто их защитит? Я-то ведь недолго еще задержусь на белом свете.

— Дылда ненормальная! — возмутилась Кира. — Да ты всех нас переживешь. Так и будешь скрипеть до ста лет. И сама мучиться, и других мучить. А ну вылезай из кресла, пока мое терпение не лопнуло!

Галины щечки слегка порозовели.

— Я люблю, когда ты бесишься, — сказала она задумчиво. — В этом есть что-то здоровое, молодое. Когда-то и я могла вспыхивать по пустякам. Меня даже дебил Виктор запросто выводил из равновесия. Потешные времена, и все же их жаль. Я теперь вижу, это были лучшие времена, несмотря ни на что. У человека лучшие времена, когда он глуп, легковерен. Я тебе завидую немного. Тебе еще выпадут минуты животного, легкого счастья. Счастье ведь в неведении.

— О, понесла!

— Но еще больше я завидую своему дорогому начальнику Сергею Петровичу. Этот твердо убежден, что у него две головы и он их никогда не сносит. Он мне знаешь что предложил?

— Что?

— Он мне предложил пойти с ним в ресторан.

— Правда? А ты?

— Бедный, слепой мальчик-переросток. Он даже не подозревает, на какое дерево замахнулся.

— Это на тебя, что ли?

— Твоя наивность, Кира, так мило однообразна, что хочется плакать.

— Может, он в тебя влюбился?

— Он решил со мной переспать. Думает, это меня одухотворит, и я начну выполнять его задания в срок.

— Девочки, чай готов! — позвала с кухни Ангелла Кондратьевна.

Кира подошла к подруге и начала ее силой вытаскивать из кресла. Та не очень и упиралась, только прихватила с собой несколько персиков. Она вела себя вполне мирно и даже пошутила с Ангеллой Кондратьевной:

— Вы, мама, хорошо выглядите, впору вас замуж выдавать. То-то к нам зачастил этот сморщенный старикашка из третьего подъезда.

Женщина с туманным прошлым доверчиво встрепенулась.

— Галочка, ты же знаешь, он приходит исключительно по делу. — И к Кире: — Очень уважаемый человек, пенсионер персонального значения. У нас общее увлечение — мы коллекционируем открытки с видами природы.

— Уж известно, чем это кончается, — сказала Галя. — И года не пройдет, как очутитесь в загсе. Или вы, как современные люди, решили не афишировать своих отношений?

Ангелла Кондратьевна бросила испуганный взгляд на детей. Но те вроде ничего не понимали из разговора. Кузя, правда, заподозрил что-то любопытное, облизал варенье с пальца и спросил:

— Вы про того дедушку говорите, у которого одна нога деревянная?

— Нет, милый! То есть...

— А правда, если у него нога деревянная, он не утонет? На ней поплывет — да? Тетя Кира, правда?

— Конечно, Кузя!

— А вот и нет! — вмешалась молчаливая Оленька. — Когда нога деревянная, все равно голова утонет. Потому что тонет голова, а не нога. Вот если бы голова деревянная!

— Как у вашего папы, — заметила Галя.

— У папы разве деревянная? — удивился Кузя. — А я не знал.

— Мама шутит, — вступилась Кира. — Она иногда так шутит, что не все понимают.

В общем, она уходила от подруги успокоенной. Видимо, на этот раз все обойдется без эксцессов. Галка к концу чаепития пришла в совсем веселое настроение и даже намерилась Киру проводить до остановки. Пока она наспех подкрашивалась в ванной, Ангелла Кондратьевна успела шепнуть Кире свое заветное, сто раз говоренное:

— Не могу простить Виктору этого поступка! И даже не могу его понять. Ведь она такая беззащитная! И дети!

— Он часто вас навещает?

— О нет! — ответила Ангелла Кондратьевна на всхлипе.

«В сущности, это удивительная женщина, — подумала Кира. — Она осталась жить с невесткой и внучатами, да еще с какой невесткой! И ничего. Не хнычет и не убивается. Вот у кого бы поучиться стойкости и самоотверженности».

 

От остановки автобуса до своего подъезда Кира шла медленно. Ей все еще не хотелось домой. Она думала о Галке Строковой с состраданием. Она вспомнила тот страшный зимний вечер три года назад, вскоре после ухода Галкиного последнего недолгого мужа, капитана бронетанковых войск. Это был доброжелательный, спокойного нрава человек, его добродушия, казалось, могло хватить на целую армию, но и он не выдержал противоестественного житья с матерью предыдущего мужа и с двумя чужими крохами, а Галка не перенесла его ухода. Она не слишком любила бравого капитана, но как-то быстро с ним освоилась и привыкла к нему, и его уход, похожий на бегство, ее подкосил окончательно. В тот вечер около десяти позвонила Ангелла Кондратьевна и, ничего не умея объяснить, давясь рыданиями, только и кричала в трубку: «Ужасная беда! О-о!»

22